Страх смерти: горение или гниение

Страж ответил: "Мне очень стыдно признаться, но я никогда не изучал это искусство".
"Почему ты пытаешься обмануть меня! - спросил мастер. - Я — учитель сѐгуна и знаю, что мои глаза никогда не ошибаются в своих суждениях".
"Мне очень жаль, если я оскорбляю ваше достоинство, — сказал страж, — но я действительно ничего не смыслю в фехтовании".
Искреннее выражение лица стража заставило мастера фехтования на мгновение задуматься, а затем он сказал: "Если ты так говоришь, то так оно и есть. И все же я уверен, что ты мастер, хотя не могу понять, в каком именно искусстве".
"Раз вы настаиваете, я признаюсь вам, — сказал страж. - Есть одна вещь, о которой можно сказать, что я владею ею в совершенстве. Когда я был еще мальчишкой, мне в голову пришла мысль, что, как самурай, я не должен ни при каких обстоятельствах бояться смерти, и к настоящему времени миновало уже несколько лет с тех пор, как я окончательно овладел проблемой смерти; теперь она меня совсем не волнует. Может ли это оказаться тем, что вы подозреваете?"
"Ну конечно — воскликнул Тадзимано-ками. - Это именно то, что я имел в виду. Я очень рад, что не ошибся в своей оценке. Основной секрет фехтования тоже заключается в освобождении от мыслей о смерти. Я пытался обучить этому сотни своих учеников, но до сей поры ни один из них не заслужил звания настоящего мастера фехтования на мечах. Тебе не нужно знание техники фехтования. Ты уже мастер".
Из рассказов Д.Т. Судзуки

Вступая на путь светлого мира людей чести, человек превращается в воина – самурая, богатыря, который, в первую очередь, ведет нравственный бой за свои моральные качества, и готов положить свою жизнь за правое дело.
Не может быть успешного воина, если он не избавился от страха смерти. В правом деле на такого человека нельзя до конца положиться.
Но кто-то может сказать, а что суицидалы это и есть те, кто избавились от страха смерти? Разница между пониманием в избавлении от страха смерти стремящимися жить и стремящимися умереть – существенная. Самоубийца стремится умереть только по одной причине это из-за страха перед праведным судом. Если жизнь ставит его перед ситуацией, когда вещи должны быть названы своими именами, такой трус найдя оправдание своему преступлению новым еще более скверным преступлением и выбирает путь самоубийцы.
А может быть и такой вариант, какой не редко возникал в годы ВОВ:
«Вот с точки зрения масштабной, с учётом череды жизней, что для антисталиниста лучше: умереть от старости в окружении себе подобных антисталинистов или быть расстрелянным товарищами? Если перед расстрелом признаешься в своём скотстве, то расстрел товарищами обещает следующую жизнь не хуже, а на пределе честности, возможно, даже лучше. А если, наоборот, умирать среди себе подобных антисталинистов, которые всю жизнь только и делали, что изощрялись во вранье, означает, что и на поминках они о тебе, покойном, будут, как принято, говорить или хорошее или ничего. А это только враньё. И родишься глистом в жопе» (Алексей Меняйлов, отрывок из сценария «Как правильно закопать после расстрела»)
То есть при ближайшем рассмотрении мы видим, что зло, а это ложь, обман все то, что превращает человека в неудачника и является кормом для паразита – аннигилируется, сгорает перед миром людей чести.