2401
66
Воронеж - областной центр (1040 тыс. жителей) в 600 километрах южнее Москвы по Великому Курортному пути
Накануне распада СССР он вплотную приблизился к городам-миллионникам, но дальше изменились времена, и многие даже более крупные города остались балансировать на грани миллиона. Региональные власти подкидывали в них, как дрова в затухающий костёр, окрестные населённые пункты, и вот в начале 2010-х годов Воронеж получил мощную охапку своей округи, разом увеличившись на сто тысяч жителей. О честности такого роста можно спорить, ну а я по своим ощущениям скажу, что шумный, суматошный, блестящий, под завязку набитый автомобилями, магазинами, едальнями и людьми Воронеж действительно похож на миллионник. Причём похож гораздо больше, чем в 2007 году, когда я был здесь впервые.
На подходах к Воронежу бескрайние поля Черноземья вдруг сменяет сосновый бор - стройный и чистый, самый что ни на есть "мачтовый". Такие лесные оазисы - в принципе не редкость посреди степи, но вокруг Воронежа боров ещё и несколько - например, Шиловский и Тавровский с юга:
×
Вот из-за деревьев показывается город. Он стоит на трёх берегах двух рек - Дона и Воронежа, сливающихся на южных окраинах. Но лучше двух левых берегов - один правый, и узкие улочки старых предместий вьются по его склону как где-нибудь в горских аулах.
А посредине города - вода, и не вглядываясь в детали, Воронеж легко перепутать с Киевом. Многие, попав сюда впервые, думают, что это Дон широк, как Днепр, но нет - это самая что ни на есть река Воронеж, которая на самом деле меньше Москвы-реки:
Но в 1971-72 годах её подпёрли плотиной у самого устья, причём это даже не ГЭС: Воронежское водохранилище замышлялось как резервуар для города и окрестных колхозов. Но длина его 30 километров, ширина 1-2 километра,, и потому "водохранка" кажется полноценной рекой. Вот только нет здесь ни судов (кроме прогулочного катера), ни речного порта - мелко. К середине лета водохранилище прогревается до дна, к августу цветёт так, что вода у берега становится похожа на густую зелёную краску, город заполняет болотная вонь, а чтобы здесь купаться, надо либо панком быть, либо очень хорошо напиться.
Зато на водохранке есть МОСТЫ, обилие которых добавляет сходства с Киевом. На кадре выше вдалеке один из двух железнодорожных Отроженских мостов по разные стороны лесистого острова. Ближе - Северный мост, самый молодой (1986), длинный (1800м) и необычный в Воронеже из-за второго трамвайного яруса. На переднем плане - короткий (342м) Чернавский мост, ближайший к центру и самый старый: впервые его навели в 1768 году, а уже в 1908 году он стал первым крупным бетонным мостом Российской империи. Формы его взяты прямиком из деревянного зодчества, но оцените, как изменился пейзаж!
Тот мост был разрушен в войну, и восстановили его в нынешнем виде лишь к 1958 году. Да и то - спешно и с ошибками, так что уже в 1990 году его пришлось закрыть ремонт, затянувшийся в итоге на 19 лет. Об этом до сих пор напоминает схема движения транспорта - ездят через водохранку в основном соседним мостам. Ещё одна особенность Чернавского моста - две дамбы, расходящиеся равнобедренным треугольником от его оконечности на середине водохранилища. Чернавская дамба в створе моста строилась вместе с водохранилищем, а на кадре ниже видна Придаченская дамба (1786), ныне занятая парком, в который ведёт с разных сторон пара небольших мостиков (1971-72). Дальше виден Вогрэсовский мост (1954, с 1930-х годов) и сама Воронежская ГРЭС, к которой прилагается завод синтетического каучука ("Эс-Ка") и приказавший долго жить шинный трест, при Советах наполнявший резиновой вонью весь город - это и есть Сектор Газа:
И где-то там, по левому берегу, проходят трасса "Дон" и железная дорога. За рекой - станции Отрожка и Придача, между которыми ещё и совершенно внезапный тоннель длиной 800 метров - он не через какую-нибудь гору проходит, а ныряет под площадку и взлётку авиазавода. Две станции - не ровесницы: Отрожка открылась в 1869 году на тупиковой линии в Воронеж, а когда в 1871 от неё потянули путь дальше на юг, появилась и Придача. Трафик тут как бы не побольше, чем на главном вокзале, но за полтора века они так и остались по сути обычными платформами электричек. На Придаче сейчас достраивают вокзал Воронеж-Южный, а на узловой Отрожке - лишь грандиозное депо:
До Воронежа-1 же поезд идёт с Отрожки добрых 15 минут, и если он транзитный (а сюда заходят многие транзитные поезда), то потом ещё и столько же назад. Старый воронежский вокзал был предельно тривиален, и скорее всего не обновлялся с момента постройки в 1869 году:
Поэтому когда он был разрушен войной, построили действительно "лучше, чем было!". Нынешний вокзал принял пассажиров в 1951 году, и как в Смоленске, Волгограде или Курске, входит в цикл вокзалов-памятников Победы:
Но помимо целой толпы скульптур Победителей, обратите внимание на ещё одну деталь - Периметр. Такая система мне хорошо знакома по железным дорогам Узбекистана: здание обнесено забором, который можно миновать лишь через будку со сканнером. И ладно вход не по билетам - касса всё равно внутри:
Рядом - вот такая штука, типичная для южных городов вплоть до Астрахани. Другой конец этой линии - у Павелецкого вокзала Москвы. В среднем автобус дешевле поезда, но и комфорт в нём мягко говоря не тот. Обратите внимание на список других пунктов, и так как автобус частный - можно не сомневаться, что все они востребованы в равной степени.
Перед вокзалом - сталинская площадь Черняховского с памятником генералу. Днём с неё вокзала не видать за стоящими по всей окружности маршрутками и ПАЗиками. Ранним же тихим утром на меня сразу повеяло Югом - пряный мягкий воздух, буйная зелень высоких деревьев да голуби, с утра до ночи без перерыва повторяющие своё "у, у-у!".
Фасадом в другую сторону - мединститут имени Бурденко в здании 1930-х годов, отстроенном после войны. О миллионности Воронежа и его особой роли "столицы Черноземья" напоминает десяток вузов, и почти все, хоть пед, хоть мед, хоть Монтажка - в подобных зданиях с мощными сталинскими фасадами:
В 1894 году воронежский тупик продлили на Курск, и несколькими километрами западнее появился ещё и маленький Курский вокзал, где теперь останавливаются только электрички:
Самое странное в Курском вокзале то, что он стоит за пределами станции, на красной линии Донбасской улицы, и с обратной его стороны - не платформа, а двор, от путей отделённый забором:
...Конечно же, прекрасный Воронежский бор не мог не привлекать бродивших по степи людей, тем более что бродили они здесь издавна - от Воронежа рукой подать до Костёнок, жители которых 40 000 лет назад охотились на мамонтов. Через город тянутся славянских курганов, и местные знатоки "настоящей истории, которую от нас скрывают(тм)" усматривают в них Вантит из персидских хроник, якобы независимое государство вятичей. В 1177-1237 годах в летописях то и дело упоминаются как Воронеж, так и некий русский город на Среднем Дону, но как минимум ещё один Воронеж есть на Украине, а здесь если что и стояло - то глухая и далёкая порубежная крепость. Достоверная история Воронежа начиналась с такой же крепости, столь маленькой и второстепенной, что даже год её основания воеводой Семёном Сабуровым точно не известен (условно таковым принято считать 1586-й). В 1590 году крепость сожгли черкасы, то есть запорожские казаки, которые были тогда абсолютно лояльны Речи Посполитой, а четверть века спустя радостно грабили московскую округу. Но времена изменились, и начало своего подъёма Воронеж также обязан украинцам. В середине 17 века угол бывшего Дикого поля, отданный переселенцам из оставшейся "под ляхом" Правобережной Малороссии, стал Слободской Украиной. Сам Воронеж в Слобожанщину не входил, но стал её воротами для Москвы, а за Доном начинался Острогожский полк. Украинскими монахами были вырыты знаменитые пещерные монастыри вроде Дивногорья, а ближе к границе до сих пор стоит немало сёл, говорящих на суржике.
Но настоящий расцвет сюда пришёл позже. Ведь "на берегу пустынных волн" холодной Балтики Пётр I оказался вовсе не от хорошей жизни. Петербург по изначальному плану должен был стоять в устье Дона, и не в Атлантику служить окном, а в Средиземноморье. В 1685 году в Воронежском бору зазвучали топоры: мачтовый лес на притоке Дона обозначил идеальное место для строительства флота. Выше, на заводах Липецка, лили пушки, гвозди, скобы, а здесь в 1698 году было учреждено Адмиралтейство, под руководством Фёдора Апраксина до 1705 года построившее 68 больших кораблей, 21 галеру и более 200 бригантин. Сам монарх приезжал сюда 13 раз и провёл в Воронеже суммарно полтора года. Верфи работали также в соседних Рамони (выше по течению) и Таврово (ниже), причём дольше всех, с перерывами до 1741 года, просуществовала последняя. Ниже Вогрэсовского моста виднеется корабль на постаменте прямо посреди воды. В народе он известен как бриг "Меркурий", но капитан Казарский не при чём - это тёзка, и не бриг, а баркалон "Меркурий", который построил в 1696 году на Рамонской верфи датчанин Симон Питерсон. Памятник поставили в 1972 году к заполнению водохранилища, да только что-то не рассчитали, и с каждым годом корабль кренится всё сильнее. Сейчас он почти лёг на борт, и весьма вероятно, что в следующий ледоход "Меркурий" потерпит крушение.
Тем более что с 2011-14 годов у воронежцев есть "Гото Предистанция" - реплика флагмана Азовского флота где-то на пол-пути между плавкабаком и научной реконструкцией. Именно "колыбель русского флота" - это главный исторический бренд Воронежа. Что закономерно: за время Азовских походов город разросся настолько, что в 1708 году стал центром Воронежской провинции в Азовской губернии. Поражение Петра в южных войнах Воронежу пошло лишь на пользу: в 1712 году, со сдачей Азова, сюда переместился и губернский центр, а в 1725 году и губерния стала называться Воронежской. И существовала с тех пор непрерывно, лишь при Советах став областью.
Воронеж 18-19 веков - это очень крепкий середняк (90 тыс. жителей к 1897 году), к тому же крайне плодовитый на великих земляков. В первой половине 19 века это были поэты Алексей Кольцов и Иван Никитин, художники Николай Ге и Иван Крамской (последний, вернее, был из Острогожска), ну а к рубежу 19-20 веков здесь натурально ПРОРВАЛО. Из Воронежа в мир вышли Иван Бунин, Андрей Платонов, Самуил Маршак да целых два Нобелевских лауреата по физики - Николай Басов и Павел Черенков, а Осип Мандельштам тут жил в ссылке. Поэтому немудрено, что уже в 2007 году, до бума уличной скульптуры, Воронеж поражал количеством памятников. Вот Платонов с мемориальной доски вокзала глядит на локомотиворемонтный завод за путями, где до революции работал его отец, по "Чевенгуру" так любивший паровозы, что будь его воля - не гонял бы их по путям, а холил и лелеял в депо.
Между тем, в историю Воронежа пришла эпоха войн. В 1905 году здесь лютовали черносотенцы, в Гражданскую город шесть раз переходил из рук в руки, а Советы задумали делать из него индустриальный гигант. С началом Великой Отечественной Воронеж ненадолго стал одной из главных кузниц "оружия Победы" - именно здесь было развёрнуто первое производство "Катюш" и основное - штурмовиков Ил-2. 7 ноября 1941 года в Воронеже, как в столичных Москве и Куйбышеве, даже прошёл парад. Но немцы были всё ближе, и предприятия начали увозить на восток, подальше от жестоких бомбёжек. Наконец, летом 1942 года страшный немецкий удар в направлении Сталинграда зацепил и Воронеж. В приказах Гитлера его взятие не был приоритетом, но генералы считали его лёгкой добычей, и форсировав Дон, немцы сходу заняли центр. Наши удержали позиции в северных предместьях и маленький Чижовский плацдарм на юге, да крепко встали на другом берегу Воронеж-реки. Мирных жителей эвакуировать не успели, но вместо нас это сделали немцы, отправив всё население на сельхозработы под Курск. Пустой город, изрезанный линией фронта, превратился на 212 дней в арену уличных боёв. Помимо немцев сюда пришли итальянцы и венгры, и если итальянской армии сломали хребет под Сталинградом, то венгерской - именно здесь. "Макаронники" о себе оставили память скорее добрую - в 1990-х иные приезжали в знакомые сёла, и старики даже рады были накатиться рюмочку с бывшими оккупантами. Венгры, напротив, устроили резню мирных жителей, по-балкански немотивированную и изощрённую, и венгерским ветеранам сюда не вернуться никак - потому что мадьяр под Воронежем в плен не брали. Мнимая лёгкость победы оказалась фатальной: Германия и Венгрия потеряли под Воронежем несколько сотен тысяч бойцов, но так и не сумели не то что пройти дальше, а даже занять предместья или скинуть в реку Чижовский плацдарм. В январе 1943 года город освободили части под руководством Ивана Черняховского, и открылась им картина бескрайних руин - целыми оставалось всего 8% зданий. Почему Воронежу не дали города-героя - загадка столь загадочная, что местные уже даже голову над этим не ломают: "так надо". Памятник Черняховскому же поставили в 1950 году... но не здесь, а в другом освобождённом им городе - Вильнюсе. И когда освободившиеся уже от нас литовцы вознамерились его снести, бронзовый генерал уехал туда, где его действительно любят - с 1993 года он в Воронеже встречает гостей у вокзала:
Итак, флот, земляки и война - три основных вехи официальной идентичности Воронежа. Но почти что вровень с ними - смешной Котёнок с улицы Лизюкова из одноимённого советского мультфильма и Белый Бим Чёрное Ухо из повести воронежца Гавриила Троепольского. От эпохи войн до эпохи экономических потрясений Воронеж жил размеренно и солнечно...
За неимением гор, как в Саратове, лучшие смотровые площадки Воронежа - это мосты. Вогрэсовский мост индустриален по всей длине - тротуар у него лишь с одной стороны, а с другой теплотрасса, где гнездится пара бомжей, и при мне по трубам бегали мальчишки, а мужик, как в двумерной компьютерной игре, гонял их камнями. С той стороны видны лишь ВоГРЭС, скрывающий недостроенную АЭС Шиловский бор да тонущий "Меркурий".
В то время как с тротуара - лучший из известных мне вид на Воронеж. Общая панорама уже была на кадре №4, а здесь покажу её по частям. У моста - старые предместья, но храм Дмитрия Донского левее высокой трубы отмечает мемориал на Чижовском плацдарме.
Уцелели на склонах и старые храмы, строившиеся в основном в 18 веке, когда городские кварталы ещё не ушли далеко от реки. В 1930-х годах на обрывах не предвиделось больших строек, а в войну снаряды летали через реку выше главок и крестов. Вблизи я видел лишь примерно половину здешних церквей, так как ходить между ними приходится в трёх плоскостях. Вот например Ильинская (1747-77) и Спасская (1761-67) где-то под Воронежским университетом - эвакуированный сюда в Первую Мировую из Тарту, он стоит как бы на "балконе" ровного Верхнего города. Сам же Верхний город теперь определяют здоровенные постсоветские здания - строится Воронеж, как и все российские миллионники, весьма агрессивно:
Самый центр. Слева Никольская церковь (1712-20) и под ней Успенская Адмиралтейская. Она единственная находится у самой воды и в 1972-86 годах даже стояла полузатопленной водохранилищем. Её название не случайно - это был храм при верфи, где освящали корабли. Правее - "Гото Предистанция", а над ней маленькая Богоявленская церквоь (1752-63) выглядывает из-за новостройки. Ещё правее наверху блестит золотой купол Покровского собора (1841) и Благовещенский собор (1998-2009) у вокзала. Он столь огромен, что вблизи это даже не ощущается, а вот издалека становится понято, что 97 метров в его колокольне правда есть, и она выше всех жилых комплексов и деловых центров. Перед собором старая доминанта этого берега - башня управления Юго-Восточной железной дороги (1952), причём таких почти высоток, "младших сталинских сестёр", в Воронеже как минимум две.
За Чернавским мостом Акатов монастырь, его Алексеевский собор (1809-14) и маленькая белая колокольня (1673) - старейшее здание города. Башенка справа принадлежит капелле Воронежского аграрного университета, построенного в 1912-16 годах за пределами города, куда в войну не ступил сапог оккупанта. Там - Север, весьма интересный район:
Теперь переместимся на Северный мост, но за этими прыжками по городу стоит вспомнить и про общественный транспорт. В 2007 году я успел застать ещё жёлтые машины нескольких "народных маршрутов" с бесплатным проездом - это если не лень было их ждать по часу. Особенность маршрутов - обилие номеров вроде 10б, 120в или 9ка, и от таких же без букв они могут отличаться очень сильно.
Что же касается видов транспорта, то здесь есть автобусы и троллейбусы. Воронеж - крупнейший в России и Европе город без рельсового транспорта: метро здесь строить даже не пытались, а ходивший с 1925 года трамвай окончательно исчез в 2009-м. Впрочем, уже в 2007-м единственный увиденный трамвай казался привидением, а разгромы системы начался с закрытия самых востребованных маршрутов в 2003-м. Теперь трамвайные рельсы попадаются на мостах, да странная хреновина на площади Остужева, куда приводит Северный мост - ни что иное, как опора бывшего кольца:
И если бы я составлял путеводитель "десять вещей, которые нужно сделать в Воронеже", то на одном из первых мест обязательно бы значилось "пройти по Северному мосту". На его трамвайном ярусе остались рельсы, но курсируют по ним уже 10 лет только пешеходы:
...и хорошо бы тут наверное смотрелись висячие сады, ну а пока что здесь суровый индустриальный променад с эстетикой русского рока.
Тёплым вечером выходного дня здесь милуются, жарят шашлыки, дерутся, но в мой приезд по вечерам шли дожди. Впрочем, даже днём это место впечатляет:
Акатов монастырь, Покровский собор, Воскресенская церковь, огромный бетонный Концертный зал н краю обрыва и стеклянный цилиндр "Рамада-плазы" у площади Ленина:
Северный мост, в отличие от Вогрэсовского, мы прошли из конца в конец, поэтому отсюда я заснял и несколько видов на Левый берег. С юга на нём видны заводы Сектора Газа, а в основном - новостройки, в том числе ставший символом Левобережья ЖК "Белые паруса" из трёх бетонных пирамид, который в 2007 году тут уже был и даже не казался совсем новым:
А Казанская церковь (1909) отмечает Старую Отрожку - со временем это название переползло на другую сторону станции, где теперь официально Привокзальная Отрожка. Она же и Отрожка по умолчанию, а оставшийся от дореволюционного предместья массив частного сектора теперь называются Колдуновка. Быть ему явно недолго осталось - прямо в частный сектор, в пыльные улицы без асфальта, одну из другой заколачивают новостройки:
Ещё дальше, у Отроженских мостов, раскинулась Большая Воронежская пустыня - советский песчаный намыв, который только сейчас начали активно застраивать.
Если же хочется полюбоваться Воронежем сверху - можно купить вот такую вот карту "Воронеж на ладони" (она же путеводитель и сувенир) от местной художницы Марины Демченко. Её (то есть карту, а не её создательницу) мы ещё вспомним в следующих постах.
"С земли" центр Воронежа в основном какой-то такой - как и у многих других городов, по которым оттопталась война: послевоенные сталинки да гирлянды мемориальных досок.
Губернский Воронеж попадается небольшими кусками. Сохранность его получше, чем у Царицына или Севастополя:
Последние порой бывают гигантскими по всем трём измерениям, и если панорамой Воронеж напоминает Киев, то видами улиц - Алма-Ату:
Между сталинок и новостроек Воронеже много качественной позднесоветской архитектуры, и как правило это просто жилые дома:
Почему-то Воронеж имеет репутацию города грязного и запущенного. Наверное, от того, что его соседи - Липецк и Белгород, куда ездят специально на опрятность посмотреть. По меркам остальной России я бы поставил Воронежу бал "выше среднего":
Туристическая навигация хоть и далека от идеала, но всё же лучше, чем во многих куда более туристических городах:
И так как стритарт - постсоветское веяние, он касается и тем, в советское время не выставлявшихся на показ. Космонавтика в число "вех идентичности" Воронежа не входит, но всё же представлена больше среднего по стране, да и ракетные двигатели в испытательных стендах КБХА порой гремят и ревут на весь город. Отец и сын с самолётиком в руке повторяют композицию памятника Первому десанту - таковой, учебный, произошёл на старом аэродроме 2 августа 1930 года, поэтому Воронеж ещё и целая Родина ВДВ.
И общепит изобилен. Как уже говорилось в самом начале, Воронеж "на глаз" вполне миллионник, в безтрамвайном городе неописуемое количество машин, и пробки - такой же фактор логистики, как в Москве. Мегаполисный атрибут - обилие едален для перекуса на бегу. Почти у каждой автобусной остановки есть киоски "Русский Аппетит" и "Роббин Сдоббин", где продают в общем посредственные, но съедобные и очень дешёвые (50-100 рублей) бургеры.
А на каждом оживлённом углу наливают Пеше-Стрелецкий квас - странное название восходит к улице на западных окраинах Воронежа, видимо отмечающей бывшую слободу при крепости. Помимо кваса там ещё и неплохие лимонады, причём ассортимент их в каждом киоске разный:
Но рано утром всё это ещё было закрыто, и на центральном проспекте Революции я позавтракал в забегаловке, где бургеры готовили какие-то арабы, а в зале звучал "Король и Шут". Ещё два неизменных воронежских атрибута - это субкультуры и гости.
Национальный расклад в Воронеже реально необычен - африканец, араб, латинос или азиат тут привычнее узбека или азербайджанца. При всей своей оживлённости и ухоженности, Воронеж - город довольно бедный, и всю постсоветскую историю враждебный к чужакам. Поэтому даже торговцы на рынках, таксисты и дворники тут в основном славянского вида. С другой стороны, обилие вузов и тёплый климат притягивает сюда студентов со всего Третьего мира, иные из которых тут обзаводятся семьями и остаются жить, иногда (как в том же общепите) приторговывая национальным колоритом. Но вместе с тем и одна из первых ассоциаций с Воронежем, по крайней мере у меня - это скинхэды. Многие ли помнят сейчас этих бритоголовых молодчиков в штормовках, камуфляжных штанах и тяжёлых ботинках? А ведь я в школьные годы старался 20 апреля не выходить из дома, потому что знал, что в день рождения фюрера улицы принадлежит любителям рисовать в тетрадках свастики, а кулаки у них больше голов.... В "нулевых" годах, даже когда эта волна почти схлынула в Москве и явно шла на спад в Петербурге, Воронеж регулярно попадал в сводки новостей сюжетами вроде "На почве национальной ненависти убит студент из Перу". Но по словам местных, это была лишь вершина айсберга - воронежских скинхэдов откровенно крышевала местная власть, используя их в первую очередь как инструмент "низовой" политики, в первую очередь для охоты на различных "левых". Затем, видимо, местным властям из столицы внушение сделали, провластную молодёжь привели к общему знаменателю всяческих "Наших" и МГЕРов, да и поколения сменились: "русский националист" из боевого молодчика превратился в словообильного блоггера. Но это было давно, и в нынешнем Воронеже о былом засилии бритоголовых не напоминает вообще ничего. А на площади Победы экскурсовод пыталась рассказывать про войну чернокожим студентам - примерно так: "и тогда наш войска немцев что? Виктори! И город был освобождён! Либерти!".
Главным гостями Воронежа в последние годы стали украинцы - уже не из приграничных сёл, а с той стороны границы. В первую очередь, конечно, это беженцы с Донбасса, но по словам местных, выходцев с материковой Украины тоже хватает. В хостеле, где я ночевал, горничная проговорилась, что она не местная, и на моё предположение "С Донбасса?" ответила "да", но так обтекаемо и неохотно (да и говор у неё не донбасский был), будто на самом деле она откуда-нибудь из под Львова.
Что же до субкультур, то тут воронежскую молодёжь кидает из крайности в крайность - от панков к скинхэдам, а от скинявых - и вовсе к анимешникам, которых, по словам не-воронежских знакомых, тут больше на единицу поверхности, чем где-либо ещё в России. Впрочем, то ли это тоже в прошлом, то ли местные анимешники обходятся без перманентного отыгрыша любимых персонажей - знакомые по Москве типажи мне не попадались за 3 дня тут ни разу. Зато вот обнаружилась надпись на автобусной остановке, и я представляю, как заплаканная девушка с короткими ярко-красными волосами выводила эти иероглифы, чтобы отвергшая её возлюбленная, точно так же когда-то поссорившаяся с родителями за право говорить о себе в мужском роде, их непременно прочла...
Но прямо скажем, свирепых скинхэдов и отвязных панков мне в Воронеже представить гораздо легче, чем трепетных анимешников. Народ тут очень южно-русский, то есть горячий и разбитной. В 2007-м Воронеж запомнился мне обилием какой-то мелкой и глупой агрессии уровня "обозвать в спину" или "обматерить клиента, отказавшегося что-то покупать". В привокзальной столовой со мной завела разговор гламурного вида девица, и узнав, что я из Москвы, но зарабатываю в месяц 4000 рублей (2007-й год, повторяю), высокомерно бросила: "Ну тогда я понимаю, почему ты ездишь обедать в Воронеж!". В этот раз я с хамством в свой адрес не сталкивался, может потому, что сам подрос и стал солиднее. А ещё - привык, что водители пропускают пешеходов на "зебре" и тормозят на красный свет, но в Воронеже пришлось отвыкать. Однако есть у местной резкости и другая сторона: например, в пригородном ПАЗике крепкий пацан спокойно, но очень убедительно вразумлял водителя, отказавшегося высаживать женщину в летах там, где ей удобнее. В другом ПАЗике, водитель попытался стрясти с меня больше денег, чем с местных - и пол-автобуса (!) встало на мою защиту!
В Воронеже как ни в одном знакомом мне городе развита народная топонимика - какое-то неофициальное название тут есть почти у всего, и все эти Депутатка, Ваи, Баки, Вогрэс, Север, Пятак, Соловки, Магадан, Мокрые дворы или Дорога в никуда - исправно проникли даже на википедию с викимапией. И это только районы, а свои названия есть даже у многих дворов.
Я живу на Ваях, мне, поверь, не ведом страх,
Но от этой страшной мысли происходит стук в зубах.
На Чижовке ты живешь, и к тебе не пройдешь:
Так чижовские замесят, что до дома не дойдешь.
Очень странные дела!
До чего жизнь довела!
Мне к любимой не пройти!
Могут встретить на пути, о-о
МЕСТНЫЕ!!!
Вижу я тебя во снах и худею на глазах,
Я б к тебе давно приехал, но боюсь быть в синяках.
Похудел я от того, что решаю целый год:
На свиданьи быть с фингалом, иль в разлуке без него.
Очень странные дела!
До чего жизнь довела!
Мне к любимой не пройти!
Могут встретить на пути, о-о
МЕСТНЫЕ!!!
Я придумал как нам быть, чтоб в разлуке нам не выть -
Лучше ты, моя подруга, приезжай ко мне дружить.
Ты ко мне стрелой лети, но, любимая, учти -
Наша местная шпанюга может встретить на пути.
Очень странные дела!
До чего жизнь довела!
Мне к любимой не пройти!
Могут встретить на пути, о-о
МЕСТНЫЕ!!!
Но от этой страшной мысли происходит стук в зубах.
На Чижовке ты живешь, и к тебе не пройдешь:
Так чижовские замесят, что до дома не дойдешь.
Очень странные дела!
До чего жизнь довела!
Мне к любимой не пройти!
Могут встретить на пути, о-о
МЕСТНЫЕ!!!
Вижу я тебя во снах и худею на глазах,
Я б к тебе давно приехал, но боюсь быть в синяках.
Похудел я от того, что решаю целый год:
На свиданьи быть с фингалом, иль в разлуке без него.
Очень странные дела!
До чего жизнь довела!
Мне к любимой не пройти!
Могут встретить на пути, о-о
МЕСТНЫЕ!!!
Я придумал как нам быть, чтоб в разлуке нам не выть -
Лучше ты, моя подруга, приезжай ко мне дружить.
Ты ко мне стрелой лети, но, любимая, учти -
Наша местная шпанюга может встретить на пути.
Очень странные дела!
До чего жизнь довела!
Мне к любимой не пройти!
Могут встретить на пути, о-о
МЕСТНЫЕ!!!
Воронежцы - они какие-то очень, как пел Юра Хой, местные, и это не дворы тут заполняют пространство между улицами, а напротив - улицы ведут от двора до двора. И даже меня здесь постоянно тянуло пройти дворами:
Автор VARANDEJ
Ссылки по теме:
- Материнская любовь со всего света
- Одинокие дорожные знаки Намибии - кусочек цивилизации среди пустынных пейзажей
- Страна богов и эльфов: фотограф показал потрясающие кадры из путешествия по Исландии
- 25 примеров реальной китайской жизни
- 20 кадров, которые покажут, что вы совсем не знаете историю
Новости партнёров
реклама
