Чтобы помнили

Берлинская операция, которая началась 16 апреля 1945-го, по масштабу задействованных сил и средств стала крупнейшим военным событием в мировой истории. Советский Союз и нацистская Германия совокупно выставили на поля сражения за Берлин около 3,5 миллиона человек, 52 тысячи орудий и минометов, 7750 танков, 11 тысяч самолетов. Мировая история до Берлинской наступательной операции не знала большего напряжения вооруженной борьбы, приведшей к высочайшему уровню человеческих потерь.

Стратегическая обстановка накануне наступления

В начале 1945 года войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов успешно провели несколько крупных операций, позволивших в итоге сместить линию соприкосновения с немецкими войсками на рубеж рек Одера и Нейсе. В этой напряженной борьбе германская военная машина была существенно ослаблена. Однако, несмотря на сокрушительные удары советских войск, вооруженные силы Третьего Рейха все еще являлись весьма внушительной силой. По информации Генштаба Красной Армии к середине апреля 1945 года в германской армии насчитывалось 223 дивизии и бригады.

С оперативной точки зрения 1-й Белорусский фронт был готов к финальному удару по берлинской группировке противника уже с середины марта. Однако Ставка Верховного Главнокомандования Советского Союза примерно в этот же период изменила стратегию финального этапа войны с Германией. Упорное сопротивление немцев на флангах берлинского направления вызвало необходимость выравнивания общей линии германо-советского фронта. Советское руководство обоснованно опасалось, что мощные контрудары немцев в зоне ответственности отставших 2-го Белорусского и 4-го Украинского фронтов могут помешать успешному штурму столицы Германии войсками авангардного 1-го Белорусского фронта.

Для изменения к лучшему общей стратегической обстановки были спланированы операции, призванные сместить на запад общую линию германо-советского фронта к северу и югу от берлинского направления. В результате Восточно-Померанской операции группировка противника, нависавшая с севера над флангом нацеленных на Берлин советских войск, была разгромлена и фронт выровнен по линии реки Одер.

К югу от берлинского направления оперативная обстановка отличалась гораздо большей сложностью. На юге советские войска, несмотря на упорные скоординированные усилия 1-го и 4-го Украинского фронтов, не смогли решительно взломать немецкую линию обороны. Соответственно, - не удалось захватить Силезию, важный в оборонном аспекте Моравско-Остравский промышленный район. Горный рельеф местности и весенняя распутица резко уменьшили наступательную динамику советских войск.

В такой стратегической обстановке неожиданно произошел фактический развал Западного фронта Германии, повлекший быстрое продвижение англо-американских союзников на восток. Резко усилившийся темп продвижения западных союзников к линии реки Эльба побудил советскую Ставку Верховного Главнокомандования столь же резко ускорить подготовку к операции по захвату Берлина.

Перенесение на более ранний срок даты начала наступления на столицу Третьего Рейха существенно сузило варианты проведения Берлинской операции для войск 1-го Белорусского фронта. Например, была прекращена подготовка к захвату нового наступательного плацдарма у Франкфурта-на-Одере. В итоге штаб 1-го Белорусского фронта принял решение о прорыве к германской столице по кратчайшему направлению – с уже имеющегося Кюстринского плацдарма через Зееловские высоты.

Общая расстановка сил противников на берлинском направлении предопределяла необходимость оперативного взаимодействия 1-го Белорусского (командующий Г. К. Жуков) и 1-го Украинского (командующий И. С. Конев) фронтов. Как отмечают военные эксперты, уже в ходе наступательной операции смежными флангами обоих фронтов была окружена крупная группировка 9-й армии и некоторые подразделения 4-й танковой армии вермахта, которые не смогли в конечном итоге принять участие в обороне Берлина.

Прорыв через Зееловские высоты

Перед армиями 1-го Белорусского фронта на пути к Берлину находилось только одно препятствие географического плана: Зееловские высоты. Гряда невысоких, достаточно крутых холмов являлась когда-то берегом древнего русла реки Одер.

Германское военное руководство превратило эту гряду холмов у города Зеелов в мощный фортификационный узел. Практически на всем протяжении этого оборонительного рубежа были отрыты траншеи полного профиля, сооружено большое число ДЗОТов и ДОТов, пулеметных площадок, противотанковых и противопехотных заграждений. Перед высотами отрыли противотанковый ров глубиной до 3 метров, а подступы к фортификационному рубежу прикрыли минными полями и специально вкопанными в землю 88-мм зенитными орудиями. Последняя полоса обороны Зееловского рубежа называлась Линией Вотана (древнегерманский языческий бог) и располагалась в 15-20 км к западу от береговой черты Одера.

На оборону Зееловских высот была выдвинута 9-я армия из состава группы армий «Висла» (командующий, генерал пехоты Теодор Буссе). Подразделениями 9-й армии являлись 101-й корпус вермахта, 56-й танковый корпус (генерал артиллерии Г. Вейдлинг), 11-й корпус Ваффен-СС и 5-й горный корпус Ваффен-СС. Основную нагрузку при обороне, помимо пехотных частей, нес 56-й танковый корпус, насчитывающий на начало Берлинской операции (16 апреля 1945г.) около 50 тысяч солдат, включая вспомогательные службы. Группировка 9-й армии располагала на Зееловском рубеже значительными техническими средствами: около 580 танков, 2625 стволами артиллерии, из которых особую опасность для наступающих советских танков представляли 695 установок 88-мм зенитных орудий.

16 апреля 1945 г. ночью над позициями изготовившихся к атаке советских войск вертикально в небо взлетел высокий столп света от зенитного прожектора. Ослепительно яркое световое «веретено» было отлично видно с позиций советских войск на расстоянии многих километров. Это был сигнал к началу массированной артиллерийской подготовки на всей полосе наступления.

Сразу вслед за «небесным перстом» прожектора вся линия советских войск у Одера полыхнула заревом артиллерийского огня. По врагу били более 9000 орудий и минометов, а также более 1500 установок реактивных гвардейских минометов («Катюш»). В течение 25 минут советская артиллерия перемалывала передовой рубеж обороны немцев, а затем огонь был перенесен в глубину Зееловского оборонительного района.

К 5.25 утра интенсивность огня артиллерии достигла максимума, сразу после этого на участках прорыва были включены 143 зенитных прожектора. Советская пехота при поддержке танков и самоходных артиллерийских установок (САУ) поднялась в атаку.

Ослепление немецких позиций светом прожекторов имело как положительные, так и отрицательные стороны. Немецкие системы ночного видения Infrarot-Scheinwerfer позволяли обнаруживать цели в ночной тьме на расстоянии одного километра. Световой удар мощных прожекторов в первые минуты советской атаки вывел из строя фотоэлементы немецких приборов, ошеломил и ослепил немецких наводчиков. Однако затем, с началом массового выдвижения бронетехники, прожектора стали создавать эффект «оптической стены», подсвечивая не столько вражеские объекты, сколько клубы дыма и пыли, поднятые разрывами снарядов и танковыми траками.

В полосе наступления 5-й ударной армии наибольший успех в первый день наступления выпал на долю 26-го гвардейского стрелкового корпуса. Уже к 14.00 16 апреля 26-й корпус проломил оборонительные позиции противника на линии железной дороги Лечин-Зеелов. К 20.00 этого же дня бойцы корпуса вели бой уже в 3 км к западу от железнодорожного полотна.

Серьезным препятствием на пути продвижения частей 5-й ударной армии стала густая сеть полузатопленных ирригационных каналов. Мосты через эти каналы немцы взорвали, а подходы к мостам плотно заминировали.

Потери советской бронетехники при штурме Зееловских высот были хотя и тяжелыми, но отнюдь не «запредельными». Убыль бронетехники 5-й ударной армии, например, в первый день наступления составила: по одному ИС-2 и СУ-76, четыре Т-34 – сгоревшими; восемь Т-34 и шестнадцать ИС-2 подбитыми (подлежащими восстановлению).

Наступление 8-й гвардейской армии развивалось сложнее. К середине дня 16 апреля авангардные подразделения этой армии вышли на рубеж канала Гаупт Грабен, где встретили ожесточенное огневое противодействие немцев. Канал прикрывали вкопанные в землю «Тигры» и «Пантеры», а также различные САУ.

«Вешние воду сделали канал Гаупт, – вспоминал командарм 8-й армии В.И. Чуйков, – глубоким, непроходимым для наших танков и самоходных орудий. А немногочисленные мосты обстреливались артиллерийским и минометным огнем из-за Зееловских высот и прямой наводкой закопанных, хорошо замаскированных танков и самоходных орудий».

Известный военный историк А.В. Исаев пишет, что первым к подножию Зееловских высот южнее «Рейхсштрассе №1» прорвался 29-й гв. стрелковый корпус. Наступление 74-й гв. стрелковой дивизии корпуса поддерживал 1200-й артиллерийский полк на «самоходках» СУ-76. При подходе к Зееловским высотам самоходные орудия начали огнем с места очень результативно уничтожать огневые точки на склонах высот.

К середине дня 16 апреля стало ясно, что потенциала одних только стрелковых соединений недостаточно для преодоления глубоко эшелонированной обороны немцев. В такой обстановке командующий 1-м Белорусским фронтом, маршал Г.В. Жуков принял решение о вводе в сражение 1-й и 2-й гвардейских танковых армий.

«К 13 часам я отчетливо понял, – объяснял свое решение о массированном ударе танками маршал Жуков, – что огневая система обороны противника в основном уцелела и в том боевом построении, в котором мы начали атаку и ведем наступление, нам Зееловских высот не взять. Для того чтобы усилить удар атакующих войск и наверняка прорвать оборону врага, мы решили, посоветовавшись с командармами, ввести в дело дополнительно обе танковые армии генералов М. Е. Катукова и С. И. Богданова».

Последующие события показали, что это решение командования 1-го Белорусского фронта было своевременным и правильным. Немецкий Генштаб придавал удержанию Зееловских высот решающее значение. Для укрепления обороны на этом участке во второй половине дня 16 апреля и далее ночью немцы перебрасывали к Зеелову оперативные резервы группы армий «Висла». Весь следующий день и в ночь на 18 апреля на Зееловских высотах шли яростные встречные бои с широким применением бронетехники обоими противниками.

«Потери техники 1-й гвардейской танковой армии 16 апреля, – пишет военный историк А.В. Исаев, – составили 13 танков сгоревшими, 17 танков подбитыми, четыре СУ-76 были подбиты и две СУ-85 сгорели. Примерно такой же уровень потерь бронетехники был и в остальные дни прорыва через Зееловские высоты».

Потери бронетехники в 8-й гвардейской армии были, правда, существенно бóльшие. За период с 10 по 20 апреля 1945 г. эта армия, вынужденная прорываться через сеть ирригационных каналов у подножия Зееловских высот, потеряла сожженными и подбитыми 54 машины ИС-2, 22 машины Т-34, 19 машин ИСУ-152, 58 машин СУ-76. Из состава экипажей 8-я гв. армия потеряла (убитыми и раненными) 536 человек.

К утру 18 апреля танковые и стрелковые соединения 1-го Белорусского фронта, при интенсивных бомбоштурмовых ударах авиации 16-й и 18-й воздушных армий, сумели установить контроль над основным массивом Зееловских высот. К исходу дня 20 апреля, отражая яростные контратаки противника, войска фронта прорвали Линию Вотана (третья оборонительная полоса) и получили возможность развивать наступление на Берлин.

Командующий 9-й немецкой армии, генерал Теодор Буссе, опасаясь окружения, стал настаивать на отводе подразделений армии к Берлину и планомерном занятии оборонительных рубежей на подступах к столице. Это предложение было поддержано командующим группы армий «Висла», генералом Готхардом Хейнрици, однако Гитлер категорически отверг даже постановку вопроса об отступлении.

После взлома «Линии Вотана» эффективное централизованное управление германскими войсками в значительной мере было утрачено. Немецкий фронт распался на три части: был образован «хальбский котел», шло отдельное сражение за сам Берлин и периферийное сражение на внешней линии обороны германской столицы. Из 50-тысячной немецкой группировки, оборонявшей Зееловские высоты, в столицу смогли отступить только от 13 до 15 тысяч бойцов и несколько единиц бронетехники из состава танковой дивизии «Мюнхеберг».

Ставка Верховного Главнокомандования не исключала возможное участие 1-го Украинского фронта в штурме Берлина, но изначально рассматривала его как вспомогательную задачу. В зависимости от конкретной ситуации при штурме Берлина войсками 1-го Белорусского фронта маршала Жукова, 1-й Украинский фронт мог быть развернут в сторону германской столицы.

Сопротивление немцев на подступах к столице Третьего Рейха резко возросло. Немецкие солдаты совершенно искренне считали оборону Берлина своим личным «end kampf» – последней битвой за судьбы своего народа. Эту борьбу можно было выиграть или проиграть, но вести ее следовало со всей решимостью и до последнего вздоха.

А для Красной Армии 1945 год был отмечен нарастающим дефицитом в штатном составе стрелковых соединений: Советский Союз начинал испытывать острый дефицит мобилизационных ресурсов мужского населения. Если в середине Великой Отечественной войны укомплектованная по полному штату стрелковая дивизия была не такой уж редкостью, то уже в конце 1944 года найти такую дивизию, даже в резерве, стало невозможно.

В таких непростых условиях Ставка ВГК в ночь на 18 апреля, учитывая медленное продвижение войск 1-го Белорусского фронта, приняла решение о повороте 3-й (командующий, генерал-полковник П.С. Рыбалко) и 4-й (генерал-полковник Д.Д. Лелюшенко) гвардейских танковых армий 1-го Украинского фронта на Берлин. И это решение Ставки было оптимальным, целесообразным с любой точки зрения. Немецкое командование не ожидало удара на Берлин с юга и, соответственно, не готовилось к нему.

Немцам удалось оперативно перебросить навстречу советским танковым клиньям только одно подразделение – танковую дивизию Ваффен-СС «Фрундсберг». После долгого ночного марша немецкие танкисты выдвинулись на поле боя на последних литрах горючего. Об эффективном сдерживании танковых колонн генералов Рыбалко и Лелюшенко в таких условиях не могло быть и речи.

Темп прорыва танковых армий 1-го Украинского фронта к Берлину был выше всяких похвал: 35-50 км в день. К исходу 20 апреля ударная танковая группировка маршала И. С. Конева глубоко вклинилась в позиционные порядки противника и полностью отсекла группу армий «Висла» от группы армий «Центр». В ночь на 21 апреля танкисты 3-го гвардейского танкового корпуса достигли внешнего оборонительного обвода Берлина. К утру следующего дня 9-й механизированный корпус генерала И. П. Сухова и 6-й гвардейский танковый корпус генерала В. А. Митрофанова стремительно форсировали канал Нотте и успешно прорвали внешний оборонительный рубеж Берлина.

В 13.00 22 апреля в бункеры германского Генерального штаба, расположенные в районе Цоссена, поступил приказ Гитлера о срочной передислокации. Немецкие войска были уже не в состоянии защитить военно-стратегический мозг Третьего Рейха. Буквально через час после получения приказа автомобили германского Генштаба выехали в Потсдам-Айхе, в наспех приготовленные к его размещению казармы Люфтваффе. В это же самое время советские танкисты генерала Рыбалко впервые увидели водную гладь канала Тельтов – одного из внешних каналов Берлина.

Оборона германской столицы была с немецким педантизмом тщательно продумана и хорошо подготовлена. По оценке советской разведки, гарнизон Берлина насчитывал не менее 200 тысяч бойцов – солдат вермахта и Ваффен-СС, призывников фольксштурма. Технические средства для сопротивления также были значительными: не менее трех тысяч орудий и около 250 танков. Несмотря на все это, советские войска в весьма сжатые сроки добились безусловной победы – уже через 10 дней боев гарнизон Берлина капитулировал.

В 0.40 (по московскому времени) 2 мая радиостанция 79-й гвардейской стрелковой дивизии приняла радиограмму на русском языке, которую отправила немецкая рация 56-го танкового корпуса: «Просим прекратить огонь. К 12.50 по берлинскому времени высылаем парламентеров на Потсдамский мост. Опознавательный знак – белый флаг на фоне красного цвета. Ждем ответа». Содержание радиограммы было немедленно доложено командующему 8-й гвардейской армией В. И. Чуйкову, который распорядился прекратить огонь на заявленном участке и принять парламентеров.

Немецкие парламентеры были встречены в 2.00 (по московскому времени) 2 мая на мосту в районе Клукк-штрассе (к западу от Потсдамского моста). Возглавлял парламентеров начальник штаба 56-го танкового корпуса полковник фон Дуффинг. Так начались переговоры германского и советского командования, которые к 7.00 утра привели к подписанию комендантом Берлина, генералом Гельмутом Вейдлингом приказа о безоговорочной капитуляции войск гарнизона Берлина.

По мере доведения приказа генерала Вейдлинга до обороняющихся немецких солдат сопротивление германских подразделений в Берлине прекращалось. К 12.00 2 мая через порядки 47-й гвардейской стрелковой дивизии проследовали 4 генерала, 359 офицеров и 3240 рядовых и унтер-офицеров. К 20.00 этого же дня войскам 3-й ударной армии сдались 20150 немецких солдат и офицеров, в том числе вице-адмирал Ганс-Эрих Фосс – представитель официального преемника Гитлера, гросс-адмирала Карла Деница. «Черное солнце» Третьего Рейха стремительно угасало.